Лютая зима [Отмороженный] - Дэн Симмонс

– Еще нет, – ответил Курц. – А вы не забыли попросить Грега пригнать сюда старый «Харлей» Алана?

Арлена кивнула и взмахнула правой рукой. Дым сигареты завился в спираль.

– Вообще-то меня гораздо больше интересует новое помещение для офиса. У вас сегодня найдется время?

– Посмотрим. – Курц окинул взглядом кучку папок и пустых конвертов экспресс-почты, лежавшую на его столе.

– Я получила их около часа назад, – доложила Арлена. – Досье Хансена из чикагского дела об убийстве Фрирс, дело из Атланты, с точно таким же modus operandi,[32] и еще из Хьюстона, Джексонвилля, Олбани и Колумбуса, штат Огайо. Оставшиеся четыре еще не прибыли.

– Вы их читали?

– Просмотрела.

– Что-нибудь нашли?

– Да, – ответила Арлена. Она с сосредоточенным видом стряхнула пепел с сигареты. – Могу держать любое пари, что мы – единственные, кто когда-либо взглянул одновременно на все эти убийства семей. Или хотя бы на два из них.

Курц пожал плечами:

– Несомненно. Каждый раз местные копы рассматривали случившееся как убийство местным психом своего семейства, и притом обнаруживали в сожженном доме труп убийцы. Каждое дело было, как положено, открыто и закрыто. С какой стати они должны сопоставлять его с другими случаями, о которых они даже слыхом не слыхивали?

Арлена улыбнулась. Курц повесил куртку, поправил засунутую за пояс кобуру с 40-дюймовым «СВ» и принялся за чтение.

Всего через пять минут он обнаружил то, что искал.

– Зубной врач, – сказал он. Арлена кивнула.

В каждом из убийств/самоубийств идентификация обожженного тела убийцы осуществлялась по татуировкам, драгоценностям, старым шрамам в атлантском случае – но прежде всего по зубным картам. В трех случаях – Фрирс/Хансен (Чикаго), Мерчисон/Кэйбл (Атланта), Уайттекер/Сешн (Олбани) – оказывалось, что дантист убийцы живет в Кливленде.

– Говард К. Конвей, – сказал Курц.

Глаза Арлены ярко блестели.

– А вы видели подписи дантистов в других делах?

Настала очередь Курца кивнуть. Различные имена. Но все из Кливленда. И почерк тот же самый.

– Может быть, наш доктор Конвей просто лечит зубы всем психопатам страны. Возможно, он был дантистом и Теда Банди.

– Угу. – Арлена погасила сигарету и подошла к столу Курца. – А как насчет других примет, по которым проводилось опознание? Татуировка в случае убийства Хансенов. Шрам в случае Уайттекера.

– Я предполагаю, что Хансен сначала находит себе замену для пожара – какого-нибудь бродягу, или мужчину-проститутку, или кого-нибудь еще, кто подвернется под руку, убивает его, сохраняет труп, а потом делает себе соответствующее украшение. Если у трупа есть татуировка, он рисует себе такую же и демонстрирует всем и каждому. Какая разница. Ведь это всего лишь на несколько месяцев.

– Иисус!

– Мне потребуются его теперешние… – начал Курц.

Она вручила ему визитную карточку со служебным адресом доктора Говарда К. Конвея.

– Я позвонила туда утром и попыталась договориться о приеме, но оказалось, что доктор Конвей почти полностью отошел от дел и не принимает новых пациентов. К телефону подошел какой-то человек помоложе и шуганул меня. Я обнаружила упоминания о докторе Конвее, относящиеся к самому началу пятидесятых, так что этот тип должен быть древним стариком.

Курц смотрел на фотографии убитых девочек.

– Почему Хансен все эти годы оставлял Конвея в живых?

– Я думаю, лишь потому, что иметь с ним дело легче, чем каждый раз отыскивать нового дантиста. Плюс к тому зубные карты, вероятно, куда старше, чем тот образ, которым Хансен, как бы его ни звали в этот период, пользуется. Если бы у их убийцы имелась зубная карта, заведенная всего лишь несколько месяцев назад, это было бы очень странно, настолько странно, что наверняка заметили бы даже местные копы.

– А им не должно показаться странным, что кто-то, живущий в Хьюстоне, или Олбани, или Атланте, ездит лечить зубы в Кливленд?

Арлена пожала плечами:

– Все психи приезжают из Кливленда за год или два до убийств. Так что у местных полицейских нет никаких причин удивляться этому.

– Нет.

– И что вы собираетесь делать, Джо? – В голосе Арлены прозвучал сарказм, который ему очень редко приходилось слышать в те годы, когда он был частным детективом.

Он посмотрел на нее.

– Часто бываете здесь? – спросил Курц.

Анжелина Фарино Феррара лишь вздохнула. Сегодня они вдвоем занимались в атлетической комнате, а «мальчики» по другую сторону стекла вяло перебирали ногами на бегущих дорожках.

Курц и Арлена выбрали для своего офиса подвал видеомагазина, потому что помещение было дешевым и еще потому, что из него имелось несколько выходов: черный ход в переулок, дверь на лестницу, ведущую наверх, в несуществующий более видеомагазин, и боковая дверь в заброшенный за непригодностью большой гараж. Торговцам наркотиками, занимавшим это место, пока наверху существовал магазин, очень нравилось иметь много выходов. Нравилась эта особенность помещения и Курцу. Когда он полчаса назад покидал офис, ему было совсем нетрудно это сделать.

«Харлей» покойного мужа Арлены стоял на нижнем этаже прямо за металлической дверью. Грег оставил шлем на руле и ключи в замке зажигания. Курц снял машину с упора, завел мотор, проехал по наклонным пандусам вверх на наземный этаж пустого гаража и выскользнул через массивное заграждение, которое соорудили, чтобы никто не вздумал заехать на машине с Маркет-стрит внутрь. Детектив Брубэйкер, возможно, все еще караулил переулок, а детектив Майерс – улицу, но за выездом из гаража на Маркет-стрит не следил никто. Стараясь как можно осторожнее ехать по заснеженным и обледенелым улицам, то и дело напоминая себе, что он не садился на мотоцикл лет пятнадцать, если не больше, Курц поехал в клуб здоровья.

В данный момент он упражнялся на тренажере для жима от груди с весом в двести фунтов. Он сделал двадцать три движения, когда Анжелина сказала:

– Вы рисуетесь.

– Совершенно верно.

– Уже можно остановиться.

– Благодарю вас. – Он опустил груз и оставил его в таком положении. Анжелина работала с пятнадцатифунтовыми гантелями. Бицепсы у нее были женственными, но вполне рельефными. Поблизости не было никого, кто мог бы их услышать.

– Когда вы в следующий раз завтракаете с Гонзагой на этой неделе?

– Завтра, во вторник. А потом еще раз в четверг. Вы принесли мои вещи?

– Нет. Расскажите мне, как все проходит, когда вы с «мальчиками» отправляетесь на этот ленч. – В зале неподалеку одна от другой висели две боксерских груши – большой тяжелый мешок и легкая груша на эластичных растяжках. Курц надел перчатки и принялся колошматить тяжелый мешок.

Анжелина положила гантели и подошла к скамье, чтобы сделать несколько отжиманий.

– Автомобиль доставляет нас на Гранд-Айленд…

– Ваш автомобиль или Гонзаги?

– Его.

– Сколько там еще людей, кроме водителя?

– Один. Азиат, прирожденный и очень квалифицированный убийца по имени Мики Ки. Но водитель тоже вооружен.

– Что вы можете рассказать мне об этом Ки?

– Он из Южной Кореи. Прошел подготовку в их специальных силах – нечто вроде «зеленых беретов», скрещенных со Смершем. Я думаю, что он получил большой практический опыт, убивая агентов, засланных из Северной Кореи, людей, неугодных режиму, и тому подобное. На сегодня он, вероятно, самый квалифицированный убийца во всем штате Нью-Йорк.

– Когда вы едете на ленч, они заезжают за вами в вашу башню на побережье?

– Да.

– Вас обыскивают перед отъездом?

– Нет. У «мальчиков» оружие отбирают в проходной. Затем нас везут дальше. На входе в главный дом стоит металлодетектор – он спрятан, но он есть, – а затем меня в особой комнате обыскивает женщина, и лишь потом меня допускают к Эмилио. Я полагаю, они боятся, что я проникну к нему со шляпной булавкой или чем-нибудь еще в этом роде.

– Шляпной булавкой… – повторил Курц. – А вы старше, чем кажетесь на вид.

Анжелина как будто не услышала его слов.

– «Мальчики» сидят на диване в вестибюле, и жлобы Гонзаги следят за ними. А когда мы уезжаем, «мальчикам» возвращают оружие.

– Хорошо, – сказал Курц. Он сосредоточился и несколько минут яростно лупцевал мешок. Когда он опустил руки, Анжелина протянула ему полотенце и бутылку с водой.

– У вас был такой вид, будто вы всерьез вознамерились разделаться с мешком, – сказала она.

Курц отхлебнул из бутылки и вытер пот с век.

– Завтра я поеду вместе с вами к Гонзаге.

Губы Анжелины Фарино Феррара побелели.

– Завтра? Вы собираетесь попытаться завтра убить Эмилио? И меня заодно? Вы просто долбаный псих!

Курц покачал головой:

– Я всего лишь хочу побывать там в качестве одного из ваших телохранителей.

– Ого-го! – Она замотала головой так, что в стороны полетели капли пота. – Они позволяют мне брать с собой только двух парней, Марко и Лео, такое было условие.